Позже Адриан думал, что спасла ему жизнь застежка от чемодана – воистину никогда не предугадаешь, от какой мелочи зависит твоя судьба; особенно если давным-давно считаешь само понятие фатума – ерундой, годной для экзальтированных истеричных дамочек, не более того.
Но – факт. Застежка спасла.
Она сломалась.
Сломалась где-то на полпути к городу, в сгущающемся и плотнеющем, словно переваренная манная каша, сумраке горбились невысокие дома, запах скотобойни - парной крови, костного киселя и гнильцы крепчает – впору нос морщить, ну да  в моргах и не такое нюхивали. И без того ощипанная, словно стая коз пообъедала, трава приникла к земле, пожухла, заменяясь потихоньку утоптанной серой почвой и камнями. Город не менялся. Как сбежал отсюда в мединститут десять лет назад Адриан, так и осталось все.
Еще несколько сотен метров и он убедится, что теория Эйнштейна справедлива – время давным-давно остановилось в городе сырого мяса и сырых теней.
В тот момент-то и отскочила застежка, вывалив на серо-желтый сернистый песок половину аккуратно уложенного содержимого. В том числе бережливо упакованные – каждый в свой кожаный чехол – скальпели. Для любого хирурга скальпели – все равно, что Библия для священника и скрипка для скрипача.
- …М-мать, - выругался Адриан. Черт с ними, с рубашками, но скальпели были чистенькие, острые – каждым перо разрезать с закрытыми глазами можно, и вот тебе – валяются в пыли из-за дурацкой застежки. Один пропорол чехол и блестел узкой линией.
Адриан сел на корточки, собирая свои драгоценности и попутно поминая  всех родичей чемодана по материнской линии – колена эдак до десятого.
Появление троих типов почуял скорее инстинктивно, периферийным зрением и шестым чувством экс-гадальщика – троица выскочила из-за угла на манер оборванных дворняг, какие всегда оттираются на скотобойне. Парням недоставало разве косматых хвостов и репьев в них.
А так – крепкие ребята. Мясники, может быть, или еще какие представители рабочего класса. Те самые, которые сулят мировую революцию. Низкие лбы, плоские матерчатые кепки, грязные комбинезоны и очень недружелюбные физиономии. Один из троих, поигрывая ломиком, двинулся прямо на Адриана.
- Э-эй, ребята, я «свой»… Адриан Бурах, может, помните меня? – поднял руки, улыбался, словно для рекламы родной клиники. Ссориться с пролетариатом не хотелось. Чего на них нашло – тоже не понимал.  – Я вот только приехал… может, в город проводите, пивка выпьем, а?
Не то, чтобы испугался – странно скорее. Драться приходилось, а вот нападать на мужика под два метра ростом обычно не рисковали, как-то растерялся Адриан скорее. Лейтмотив: «чего на них нашло?»
- Эт-та он типа… он! – рявкнул, разбрызгивая слюнные брызги тип с ломиком.
-  Точна он, убивец сучий! – поддакнул второй, вытаскивая умопомрачительно грязный и тупой на вид нож. Нож устремился в Адрианову сторону на манер указующего перста.
«М-мать… они меня спутали с кем?!»
- Я не… вы о чем? А, скальпель, - металл потихоньку нагревался в ладони, - Так я не… я хирург, у меня чемодан слома…
«…лся», - не договорил Адриан. Троица с бычьим ревом кинулась на него. Адриан едва увернулся от лома – просвистел обломок ржавой трубы в сантиметре от его виска. Ответил инстинктивно – желая скорее оттолкнуть, а скальпель с тихим всхлюпом вошел во вражеское предплечье, рассекая мышцы и сухожилия до кости. Бугай выронил ломик, завыл и впрямь по-собачьи, перемежая ор грязной руганью.
Самое забавное, до Адриана доходил ее смысл. Если выкинуть все проклятья – суть в том, что эти трое считали, будто Адриан убил собственного отца и вообще угрожает целому городу.
В общем, фееричный бред. Только Адриану не до патетических речей и пререканий было – да и оставшиеся двое тоже не прокурор со следователем. Накидываться не решались с полминуты – судьба обладателя ломика предостерегала, а потом навалились одновременно. Сразу. Адриан еще успел подумать – нечестно, двое на одного…
Снова скальпель (ки-я, я японский самурай, разгромили Перл-Харбор и пришли за вами!) – прямо в морду, кровянит от уха и щеку, рана глубокая, швов десять. Адриан хохотнул коротко – не на того нарвались, ребятки. А потом потянуло и лопнуло в бедре, чуть повыше колена – болью.
«Хорошо всадил… до рукояти… а ножик-то грязнючий, как бы столбняк не…»
Не додумал. Боль скрутила до кишок, почему-то холодная, как целая Антарктида. Хотелось плюхнуться в песок, где недавно побывали рубашки и скальпели, и выть.
- Попался… убивец хренов, - торжествовали пролетарии. Или один. Двоих вырубил.
«Не дождетесь», - вжикнуло кровью, своей или чужой. Раненая нога сама рвалась в бой – прямо в пах кому-то, а потом снова скальпель – в живот. Коловерть боли и песка. И темноты.
Убегая, Адриан зачем-то прихватил чемодан. Может быть, в виде благодарности спасительной застежке.

>>> Территория вокруг Термитника, переулок

[Стартовый пост]
Город встретил его объятьями дурманящего запаха трав да буйством красок степи.
Поезд, издав тяжелый металлический вздох механизмов, судорожно вздрогнул и замер, выпуская наружу немногочисленных пассажиров, по известным им одним причинам разменявших стремительную жизнь Столицы на забвение Города по имени N.
Даниил соскочил с заботливо опущенной проводником ступеньки, беззастенчиво разглядывая омываемую дождем старую архитектуру города. Впиваясь взглядом в окружающее его запустение, так резко контрастирующее с великолепием Столицы,  которую он вынужден был в спешке покинуть, ведомый своей идеей вечной жизни и подталкиваемый чужим страхом приближающейся смерти. Столицы, полной сил и движения, мудрой хранительнице тайн и судеб, в которой можно было найти все. Все, кроме себя.
И кроме Саймона Кейна, который по слухам разменял уже пятнадцатый десяток, но все так же полон сил и здоровья, ради которого, собственно, Даниил и отправился в первое в своей жизни дальнее путешествие.   
- Тяжесть-то какая! – прервал созерцания вокзала насквозь прокуренный голос тощего машиниста, едва не волочащего по полу поезда добротный кожаный саквояж бакалавра. 
Не дожидаясь, пока этот старательный болван, за пару монет пытающийся угодить ему всеми силами, уронит ценнейшую кладь, Данковский без лишних слов и особых усилий перехватил тяжелую ношу и, отсалютовав напоследок глазеющим на него городским мальчишкам, двинулся к выходу с перрона.

Уверенность иссякла на девятой минуте.
В очередной раз осмотревшись и не обнаружив ни малейшего признака хоть какого-нибудь транспорта, Даниил как-то вдруг разом осознал, что может задержаться здесь гораздо дольше, чем планировал. Может даже навсегда, если так и будет старательно изображать из себя горгулью, в ожидании спасителя на белом такси. Впрочем, такси подошло бы любое. Ну, или почти любое – заботливо уложенные в саквояж приспособления, многие из которых во всей Столице были в одном экземпляре, зачастую отличались особой хрупкостью, вынуждавшей бакалавра на многие ухищрения по их транспортировке. В том числе и на перемещение со скоростью не более 20 километров в час и то исключительно по ровным дорогам. Благо, что столица ими изобиловала.
А этот город, название которого на карте толком не рассмотришь и в лупу, мало того, что приютил, быть может, единственного человека подтверждающего его теорию, вынудив его мчать чуть ли не через всю страну в эту глушь. Так еще, не иначе как в издевку Даниилу, огорошил его не только отсутствием хороших дорог, но и полным отсутствием  транспорта, ради которого эти самые дороги обычно и создаются.       
- Итак, мистер Данковский, каковы Ваши предложения? – обратился он к себе в полголоса, не особо рассчитывая на более -менее достойный ответ – для человека, впервые отправившегося в путешествие, просто не свойственно изобиловать качественными советами по решению возникших в дороге проблем. Более того, в голове не было ни единой толковой мысли, как же теперь поступить далее, что безусловно не могло не раздражать привыкшего во всем и всегда иметь четкий план действий, а иногда и не один, бакалавра.
А ведь всего девять минут назад он абсолютно точно знал, как поступить: взять такси, поехать в гостиницу и оттуда позвонить в справочную с привычным вопросом «Девушка, будьте добры сообщить адрес мистера Симона Кейна» получить всю интересующую его информацию, чтоб тут же нанести ему визит. Ну, или быть может, после обеда. Обед бы сейчас точно не помешал. Да и переодеться стоило… Circulus vitiosus.
Что ж, никуда не деться, придется интересоваться у прохожих, - как- то без особого энтузиазма заключил бакалавр, чтоб тут же убедится в бесспорной нелюбви города к  его скромной персоне – и так не изобилующая прохожими улица враз опустела, оставив ему в провожатые только морось.
Пришлось возвращаться на перрон – нанимать виденных им ранее мальчишек в качестве провожатых. Вот только до них бакалавр так и не дошел, заметив более подходящую кандидатуру на эту роль - темноволосую девушку по известной ей одной причинам пребывающую на перроне. По крайней мере, он был уверен, что ей не вздумается "подшутить" над новоприбывшем отправив его блуждать по кругу, так что бакалавр решил адресовать интересующий вопрос ей:
- Прошу прощения, не будете ли Вы столь любезны, объяснить мне путь до гостиницы, - он хотел было добавить «хорошей», но почему-то не сомневался, что выбирать особо не из чего. И старался не задумываться над тем, что в городе, где нет такси, может не быть и гостиниц – хватит с него сегодня впечатлений.

Отредактировано Daniel Dankovskiy (2009-12-26 15:16:37)

Это был не его день.
Если раньше с этим еще можно было хоть как-то поспорить, то теперь не оставалось никаких мало-мальски весомых доводов, чтоб отрицать очевидное. Интересно, чем еще удивит его городок с этим загадочным именем N, презревший плоды цивилизации и здравого смысла?
Бакалавр был окончательно растерян – его тщательно продуманный план, покрывшийся было сетью мелких трещин, наконец, окончательно обратился в пыль, оставив Даниила наедине с Городом. И девушкой, одаривающей его взглядом своих карих глаз, в которых явственно читались сочувствие  и… теплота?
- Меня зовут Юлия Лэнс, - у девушки был очень приятный тембр голоса, несвойственный ни одной из знакомых ему дам в Столице, давно привыкших говорить так, словно вот-вот покинут этот бренный мир. Его хотелось слушать, быть может, оттого, что он был естественный, а не навеянный модой или настроением, а может оттого, что девушка говорила им то, что хотел бы слышать сам Даниил. Но одно не вызывало никаких сомнений – он располагал к беседе.
- Даниил Данковский, - сказал мужчина, на секунду замявшись – там, откуда он приехал, у дам не принято было представляться мужчине первой, так что ему было совестливо за то, что он вынудил свою собеседницу на такой шаг. К тому же Юлия не протянула руку для поцелуя, а сам бакалавр не знал – стоит ли ее протягивать для рукопожатия. И не воспримут ли это как  оскорбление, которое он отнюдь не хотел нанести. Так и не определившись и предпочтя «не распускать руки», он продолжил:
– Быть может, Вы знаете, сдает ли кто комнату в Городе? – с грустью обведя взглядом пустой перрон, словно высматривая ночлежку на случай отрицательного ответа, спросил бакалавр, -  Недели на две. В крайнем случае – месяц. Хотя не думаю, что у меня возникнет необходимость задерживаться на более долгий срок, но и раньше вряд ли съеду – мое дело требует основательной подготовки…
- Я ученый, - тут же поспешил добавить он, понимая, что его слова могли прозвучать довольно зловеще. А учитывая его внешность, совсем не похожую на внешность ученого-медика, девушка вполне могла принять его за какого-нибудь преступника. – Бакалавр медицинских наук Столичного университета медицины и фармакологии. 
Правда, с этим утверждением были согласны далеко не все – мало кто действительно верил в то, что смерть всего лишь побочное явление, вызванное определенными факторами нашего существования и ее с легкостью можно избежать, исключить из жизненного цикла человека.
Одни называли его утопистом, считая, что Даниил предпочел следовать иллюзорным мечтам, чем здравому смыслу, всячески дискредитируя его в глазах ученого совета. Другие – шарлатаном, пытающимся нажиться на всеобщих страхах, дарящим бесплотную надежду. Третьи свято верили в его идею, но панически боялись не дожить до ее воплощения… 
И единственное, что объединяло всех троих, это то, что никого из них «Танатика» не оставила равнодушным, так или иначе увлекая собой. И сейчас он был как никогда близок к тому, чтоб она развилась из одной из многочисленных теорий в повсеместную практику вечной жизни. Осталась лишь самая малость – найти Саймона Кейна - ключ к постижению истины.
- И не могли бы Вы подсказать, у кого я могу поинтересоваться об одном из жителей города? Его имя Симон Кейн и мне крайне необходимо с ним увидится. Может, оно Вам о чем-то говорит?

Отредактировано Daniel Dankovskiy (2009-12-27 12:00:15)

Молчание…
И только ветер изредка доносит далекий шум состава, бегством спасающегося из этого города неоправданных надежд. По крайней мере, надежд бакалавра. Судя по некоторому замешательству собеседницы, она вот-вот отрицательно покачает головой и разведет руками, вынося окончательный вердикт - «Ночевать Вам, Данковский, на улице», а ему останется только сдержанно кивнуть, благодаря за помощь, и винить себя за непредусмотрительность. Впрочем, подобная мысль, на секунду озарившая его сознание исчезла так же внезапно, как и появилась, уступая место более конструктивным планам дальнейших действий.
Ни один из которых, в общем-то, не пригодился.
- Да. Я сдаю комнату, - пожалуй, это лучшая фраза, услышанная им за сегодня. Хотя нет, лучшей оказалась следующая. -  Я расскажу вам о Симоне Кейне то, что знаю. Это не много, но и не мало.
Даниил улыбнулся. Впервые, с того времени как покинул столицу у него был этого подходящий повод и он не видел причин для того, чтоб им не воспользоваться.
Вы мой ангел, Юлия…
- Это невероятное везение, что я встретил именно Вас, - сказал он, бережно перекладывая саквояж в другую руку. Наполненный разнообразными приспособлениями для всех, или почти всех, возможных случаев жизни, он был достаточно тяжелым, чтоб постоянно держать его на весу, но слишком ценным, чтоб ставить на перрон. – Надеюсь, у Вас найдется достаточно светлая комната. Можно даже не очень большую. О деньгах можете не беспокоиться – уверен, что моя плата Вас не оскорбит.       
Кажется, ситуация стала налаживаться -  из первоочередных задач можно было смело исключать поиск жилья как своего, так и Симона Кейна, и заняться более важными вопросами – такими, к примеру, как обед.
Да, пожалуй, еда была бы очень кстати – учитывая, что завтрак зачастую ограничивался лишь кофе, а последний прием пищи состоялся вчерашним вечером, то заставить себя думать о чем-то помимо обеда становилось все труднее. Увлеченный своими мыслями он не сразу понял, что девушка ждет его ответа.
Что она сказала? Ах, намокнуть…
Сам Даниил не боялся попасть под дождь. Наверное, потому что никогда не любил зонты и беспечно оставлял их дома, предпочитая быть до нитки мокрым, но в прекрасном расположении духа, чем до нитки мокрым, но без оного. Благо, что ливни для столицы – явление нетипичное, а в портмоне всегда есть пара купюр, которые он легко передаст третьему лицу за оказанную ему услугу по транспортировке, так как сам так и не удосужился научиться водить автомобиль. Собственно, он и не пытался - никогда не видел в этом особой необходимости, а без нее предпочитал не начинать столь трудоемкие предприятия.
Данковский кивнул и предложил даме свою руку, напоследок бросив взгляд на горизонт, туда, где осталась его Столица...

>>Дом Юлии Лэнс >>

Отредактировано Daniel Dankovskiy (2009-12-27 18:41:39)

НАЧАЛО ИГРЫ, 31 октября 1950 год, вечер.

Отстойник поездов. Вечер. Ветер гулял между вагонами, колыша какие-то железяки и играя с травами. Россыпи мелкой мороси время от времени обрушивались то тут, то там, будучи неспособными промочить насквозь, но тем не менее доставляя массу неприятных ощущений случайному прохожему. Хотя, впрочем, кому понадобится гулять между старыми проржавевшими вагонами? Много их тут уже скопилось... Хадсоны, конечно, были молодцами, обеспечивали город своим Проектом Быков, но вот так или иначе хзяйство вели они отнюдь не так прилежно, как оно того требовало. Вот взять эти вагоны - что с ними не так? Ну, да, где-то поломались, где-то повредились оси, где-то стенки прохудились - ну так разве их не починить? Или хотя бы просто не разобрать? А ведь так они просто разваливаются... Мишка, впрочем, со временем пришла к выводу, что их сохранили специально для нее. Во многих вагонах находились порою очень занятные вещи, а особенно интересно было исследовать здание старой станции и склады. Дети там гулять не очень любили поскольку там было страшно и пустынно, а вот Мишке-то что? Вот именно, ничего. Да это ведь и ее владения.
А еще на Станции в последнее время резко повысилась активность каких-то сердитых людей, некоторые из которых даже имели ножи. Особенно их было много в день отхода последнего поезда. Ну, не то, чтобы очень много, но немало - несколько человек. Чуть не устроили драку с работниками Станции, требуя, чтоб и их взяли на поезд. Мишка узнала их - это были ребята из банды Грифа, которого она боялась. Они жили в одном из складов, время от времени зачем-то околачивались и возле покинутых вагонов. Тогда Мишке было очень страшно, ведь Ноткин ей рассказывал, что эти люди жестоки и если будет надо, то они и ей больно сделают. Так что она пряталась у себя в своем замке, когда их замечала (а они как правило не очень-то и скрывались), хотя к ней особого интереса и не проявляли.

Мишка сидела в своем вагончике. В углу вагончика потрескивала маленькая печурка, медленно нагревался небольшой чайничек. Девочка сидела за столом и при тусклом свете керосиновой лампы рисовала в тетрадке. Дней эдак два или три тому назад мальчик по имени Гриша, кажется, и они менялись. Он ей принес несколько карандашей, некоторые были даже цветными - один был синим, а другой был красным, а она ему дала в обмен несколько иголок. Рисовать она любила, вот только наверное она продешевила. Надо было потребовать, чтоб он раздобыл ей еще чего-нибудь, скажем, съестного. Ее собственные запасы пищи убывали, поскольку уже, наверное, неделю кряду двоедушники Ноткина к ней уже не заходили, хотя они обычно о ней заботились. Она отвлеклась от тетрадки и повернулась к чайничку. Жар в печке слабел, так что она подбросила туда еще несколько щепок. Эх, вздохнула Мишка, где бы мне еще раздобыть дров? Скоро будет холодать, а у нее их совсем немного осталось... Опять ломать деревянные вагоны? Она вернулась опять к тетрадке. Там она любила рисовать, очень любила. Огромный шар неведомой звезды бледно-голубого цвета протягивал ласковые руки-лучи к ней, Мишке, а по ним величаво спускалась женская фигура, ее мама. А Мишка в это время стояла на земле и с Куколкой они махали руками этой женщине. Где-то вдалеке извивалась река и на горизонте виднелись горы (Мишка гор, впрочем, не видела вживую, но на картинках видела). Она обратно села за стол и начала раскрашивать картинку.
- Жаль-то как что карандашей цветных так мало, Куколка! - обратилась она к своей кукле, сидевшей на другом стуле возле стола. Кукла сидела положив руки (или, скорее, лапы?) на стол, наклонив голову и как будто внимательно наблюдая за занятием девочки. Девочка развернулась к ней и сказала: - Ну что ты смотришь, а? Ты тоже там со мною, как ты и просила, видишь? - пододвинула ближе рисунок, демонстрируя маленькую коренастую фигурку, которую другая - Мишка - держала за руку. - Я о тебе не забыла, не сомневайся! Будем там вместе! - вдруг она осеклась и внимательно прислушалась. - Что ты сказала? - ее бровки поползли резко вверх. Вдруг она хлопнула себя ладошкой по лбу. - Ах я растяпа! Ты права, ты права! Я же Томми с мамой нарисовать забыла! Спасибо! Какая же я глупая! А еще в королевы мечу. Тоже мне... - она быстро развернулась к рисунку и начала искать место для еще одной фигурки. Ах! Какой ужас! Неужели я испортила картину! Тут нету места для Томми! Девочка расстроенно опустила руки.
- Куколка, скажи, вот что мне делать, а? - она повернулась к кукле. - Ну нет тут места возле мамы! Что, что ты говоришь? Я виновата? - Мишке стало горько. Вот все нарисовала, а вот, дырявая голова, про брата и забыла. - Куколка, неправда! - она начала было чуть всхлипывать, но остановилась. Какая же она принцесса, если такая мелочь может вывести ее из равновесия?! И Куколка тоже молодец: могла бы и раньше сказать, а то, понимаешь ли, нашла время - рисунок почти готов, а она вдруг встрепенулась!
- Так, хватит! - строго обратилась она к собеседнице. - Тебе ли меня укорять в чем-либо. Сама не могла раньше сказать, что я не все нарисовала? Я тебя спрашиваю! - Мишка погрозила кукле пальчиком, и продолжила: - Так поступать нехорошо. Вот поставлю тебя в угол, будешь мне знать!
- И вообще, нарисую на другом луче - мало ли тут места? - помолчав, добавила она. - И все будет в порядке! - с уверенностью подвела итог Мишка, и вновь с усердием принялась за работу. Но через пару минут она резко встрепенулась.
- Мамочка, а как же чайник! Совсем про него забыла! - и, вскочив, бросилась к кипящему чайнику. На другом столике возле печурки стояла кружка с заваркой, куда она налила кипяток. Потом подошла к ведру, что стояло печки, и говоря к кукле, что была за ней, принялась зачерпывать черпаком воду и лить себе на руки: - Да, Куколка, ты права, руки мыть надо. Да, мама так и говорила. Потому мы и здоровые. Скажи, Куколка? Да, сейчас и тебе налью. - и она достала маленькую кофейную чашечку, куда она налила кипятка и бросила заварки. - Вкусный будет чай, вот увидишь.
Мишка отнесла к столу чашки, поставила самую маленькую возле куклы, а вторую возле себя и достала сухарь, который тут же обмакнула в чай.
- Да, Куколка, тебе сухарика я не дам, мне самой мало. Да ты и кушать-то особо и не хочешь! - она уверенно сказала это и тут же откусила кусок. - А я вот их люблю, особенно вот такие, с изюмом. Попробовать бы еще и просто изюм! Наверное, он очень вкусный! А помнишь, как мама нам приносила чернослив? То-то же. Надо бы раздобыть где-нибудь настоящий изюм. Вот было бы хорошо! - она поежилась и, вздохнув, печально сказала: - Да и поесть бы не помешало бы...
Горячий чай попал в желудок, согревая тело, разнося тепло по жилам. На улице сегодня был дождь, а сейчас сыро, холодно, так еще и ветер сильный дует. Она сербнула чай, но вдруг ее взгляд упал на чашечку куклы.
- Ты почему не пьешь? А? Стесняешься? И не стыдно - стесняться меня? Ладно, - она сделала последний глоточек и, доев хлебец, отложила чашку к плите, - я тогда пойду посмотрю что там можно съедобного раздобыть, а ты тогда допивай чай. Приду, проверю!
Она встала из-за стола, натянула куртку и намотала на шею шарфик, обмотав его и под мышками крест-накрест. На улице холодно, простыть еще ей не хватало для пущей радости. Открыв дверь вагона, она глянула на улицу. Налетевший порыв ветра начал трепать ее несобранные черные волосы, пытаться пробраться под куртку, бросил ей в лицо заряд мороси. Мишка поежилась от холода. Неуютно...
- Куколка, я скоро вернусь, никуда не уходи, - сказала она в вагончик, вышла из него и закрыла дверь. Совсем выстужу себе покои, пронеслось в голове.
Она спрыгнула по ящикам на землю, в траву, поднялась и задумалась. Куда же ей идти? Наверное на продуктовые склады? Или там опасно? В городе, говорят, что-то происходит, дети на улицу выходить боятся, так она тоже, пожалуй туда не пойдет. Наверное, сделаю так: пойду к Станции и, если там нечем поживиться, попробую пройти на склады. Она обошла стоящие старый пассжарский вагон и окинула взглядом отстойник. Да, какое же у нее царство неухоженное... Вздохнув, она начала, крадучись, идти в сторону Станции, видневшейся вдалеке, осторожно пролезая под вагонами...

>>>>>>>>>> Станция >>>>>>>>>>

Отредактировано Mishka (2010-07-05 20:37:27)

---Начало
Вот уже день Моро шлялся по станции не зная, что делать дальше. Ну в теории он знал, что нужно найти Грифа...Но это все равно, что искать иголку в стоге сена и при этом быть еще слепым. Конечно оставался элемент случайности, но в деле Моро случайностей быть не должно. А где, как и когда искать в этом Богом забытом, и наверняка проклятом месте, Джонс себе не представлял. Погода была примерзкая. Сыро, немного дождливо, правда дождь немного стихал, зато стал подниматься сильный ветер, заставляя Моро все сильнее кутаться в плащ. Шляпу пару раз чуть не сдуло. Станция тоже не добавляла веселья. На вид заброшенная, унылая, какая-то отдаленная. Не зная Моро, что тут раз в месяц ходят поезда, он бы поклялся бы, что эта станция уже давно не используется по назначению. Джонс уже в мыслях сто раз проклинал все это место самыми черными проклятиями, которые ему доводилось слышать в жизни. Иногда приходили гадкие, отчаянные мысли: может не стоило сюда приезжать? Моро гнал эти думы прочь. Нет! Здесь идеальное подходящее место! Дознователи не будут меня тут искать. Столицу всю перевернут, города окрестные, да и другие. НО никогда они не подумают, что Я ЗДЕСЬ!! Моро стоял на углу здания станции, стараясь не привлекать внимания. Нужно было, что-то делать. И делать быстро! Еды и денег с собой у Моро было немного. Он еле-еле успел взять с собой минимальный запас и замести следы, чтобы погоня не узнала куда он направился. Поездка в грузовом вагоне не отличалась удобствами. Моро немного сожалел о своей маленькой квартирке...Эх..Жаль, что пришлось ее сжечь.. Моро вздохнул. Да, чтобы не нашли лишних улик, пришлось все облить керосином и поджечь. Но Джонсу было не привыкать. Он и здесь себя найдет . И возможно сможет реализовать свои цели и амбиции. Он понял  и решил для себя, что начинать все же надо с малого. А он сразу замахнулся на большое в Столице! Нет..Теперь он начнет сначала. Все обдумав еще раз и предугадывая возможные цепочки последующих событий. А это город привлекал. Тайны, загадки, мистика..Все, то чем Моро Джонс интересовался. За ночь проведенную на станции, Моро успел увидеть в степи несколько довольно странных событий. Ему было очень интересно. Причем не только в рамках своих целей. Он был не прочь устроить в городе изыскания....
Новый порыв ветра отвлек Моро от своих мыслей. Дьявол бы побрал бы эту погоду!! хотя, возможно он тут и проживает.... Моро мрачно усмехнулся сам себе и пошел мимо железнодорожного пути, стараясь держаться в тени. Он незаметно прошмыгнул мимо вагонов черной тенью. Он уже заметил заброшенные вагоны чуть дальше и теперь пробирался к ним, сстараясь быть незамеченным. Излишнего внимания к своей персоне он не желал. В заброшенном вагоне он думал немного отогреться и четко все обдумать. Вдруг впереди он услышал голоса. Моро чуть пригнулся, спрятавшись за цистерной и прислушиваясь. Говорили явно двое работников станции. Моро не особо вслушивался в подробности. Он лишь подглядел, как один из работников заполнил две небольшие стопки каким-то алкогольным напитком, после чего другой скрылся в двери ближайшего здания, а второй медленно потягиваясь отвернулся от столика с стопками и стал насвистывать какую-тр мелодию. В Моро взыграл адреналин. Ну могу же я немного пошутить?.. Мысленно посмеялся Джонс и тихонько, по кошачьи стянул стопку и мгновенно осушив ее, вернул на место, после чего так же быстро скрылся. На вкус это был дешевое красное вино, не очень вкусное, но зато по телу стало разливаться приятное тепло. Стало немного лучше. уже не так сильно надоедала погода и место. Моро не пожалел о своей выходе. Уже удалившись от места "преступления" он услышал, гневные выкрики работников. Один из них негромко кричал и было нетрудно услышать, что он считает второго работника "старым безумным маразматиком, не помнящим, даже, что он не наливал другу вина в стопку всего пять минут назад". Усмехнувшись шпион продолжил свой путь к заброшенным вагонам.
----Заброшенные Вагоны

Николас задремал в кабинке машиниста несмотря на шум. Его всегда немного укачивало. Поезд с грохотом остановился на станции. Мистер, мистер...Машинист тронул его за плечо ПриехалиНиколас вздрогнул. Он поправил спавшую на лоб шляпу и взглянул в небольшое окошко паровоза. Пейзаж ему мягко сказать не понравился. Вместо вокзала - старое  здание из обшарпанного старого кирпича с разбитыми окнами, из которых веяло холодом уже от одного взгляда. Здание напоминало старый заброшенный завод, или старую тюрьму, в здании которых по местным легендам происходили различные убийства  с загадочными обстоятельствами. Николас поежился.Да...что-то тут мрачновато... Машинист не отрываясь смотрел на него.Интересненькое местечко... Произнес Николас Мистер....вы....давайте со мной обратно? Я денег не возьму! Не хочу, чтобы ваша гибель на мне грехом лежала.... Глаза машиниста молили его.
Да что вы дрожите? Что вы смотрите на меня как удав на кролика? Что тут такого страшного? Обычная товарная станция Николас не понимал, кому он это говорит, машинисту или самому себе....Николас взял портфель и достал из кармана деньги. Держите! Сто пятьдесят!Машинист взглянул на него как на сумасшедшего. Не возьму! Ни за что на свете! Мне по пути было...Я могу от вас денег брать...я вас на погибель привез....Хватит сантиментов! Я вам обещал заплатить и я заплачу! Вы свою работу выполнили - я должен отблагодарить! Машинист отвернулся. А ну прекратить!Вскрикнул Николас Такие деньги на дороге не валяются! Семья есть? Дети? Машинист слабо кивнул. А ...ну по тебе видно...бедолагаНиколас поднял бровиТем более бери! Бери, кому сказал!!!! Вскрикнул Николас. Машинист дрожащими руками взял деньги. Ну вот, умница...а то устроил цирк! Николас хлопнул его по плечу на прощание и вышел на перрон. Храни вас Господь...прошептал ему вслед машинист.

Николас спрыгнул на перрон. Было довольно холодно. Пронизывающий ветер свистел в ушах и по лицу  били капли дождя. Николас накинул пальто, которое он нес в другой руке и поднял воротник.  Да....что местечко, что погодка....Рабочие, разгружавшие вагоны, закончили свою работу.  Поезд со скрипящим звуком начал трогаться. Николас помахал на прощание машинисту. Поезд потихоньку набрал скорость и шипением и оглушающим гудком двинулся вперед. Через пару минут о нем напоминал лишь еле слышный стук колес. Николас огляделся. На станции не было ни единой живой души. Полуразбитые окна бывшего когда-то вокзала зловеще смотрели на него. Журналист поежился. Что-то тут мне не нравится...хоть бы кто-нибудь прошел...Ему вспомнились им сделанные репортажи о маньяках и убийцах, которые он делал в похожих местах...Николас нащупал в кармане пиджака небольшой складной ножик. Он не раз спасал ему жизнь.Да что я как трус последний?! Воскликнул он. Обычная товарная станция, обычного небольшого городка.... Он поставил чемодан на перрон и достал пачку сигарет. Вытащил одну, чиркнул спичкой и закурил. Стало немного теплей. Тут он заметил молодую девушку, которая появилась со стороны вокзала. Ну вот! Сейчас узнаю где тут можно остановиться! Николас взял чемодан и направился к вокзалу.

Молодая девушка подошла к Николасу. Он отметил ее необычные черты лица, которые придавали ее лицу что-то азиатское. И к тому же в ее лице и глазах скрывалась какая-то тайна... Она с любопытством осмотрела его. У Николаса создалось такое впечатление, что она удивлена его внешним видом. Он оглядел себяВроде пальто не порвано, брюки не грязные...Что она так смотрит на меня странно?! В этой дыре костюмов не видали  с пальто что ли? Николас снова затянул сигарету. Вы здесь впервые? Вы выглядите растерянным. Николас удивленно поднял брови. Не скажу, что особо растерян, но то что я приезжий вы подметили точно! Он улыбнулся. Ему всегда легко давалось общение с женщинами. Интересно....как ее зовут...показала-бы она мне где бы остановиться...Дайте угадаю, ищете, где бы остановиться? У нас в городе есть отличное местечко… пойдемте я вам покажу. Ничего себе..поворотик...Девушка взяла его под локоть. Женское внимание ему было не чуждо...Но вот чтобы так...таким странным способом.... Николас пожал плечами.Ну ведет, дак пусть ведет...только чтобы черти куда не завела....Так откуда вы говорите прибыли? Девушка куда-то беспокойно оглядывалась. Сударыня, Николас улыбнулся Вы куда-то меня отвести собрались и мне было бы интересно куда...и еще бы ваше имя тоже можно было бы узнать. У меня есть несколько вопросов, которые касаются вашего города. Николас усмехнулся. Да...можно бы и мне первому представиться Меня зовут Николас Макклайн, я журналист и  приехал из Лондона, чтобы написать несколько статей в мой журнал о вашем городе.

Николас с интересом слушал девушку. Она заговорила, о том, что слышала о нем и что знает его статьи. Николас улыбнулся. Да....я и не думал что моя писанина дойдет и до сюда.... Мне приятно, что мои репортажи и статьи известны в вашем городе... Значит приют...хорошо. Приют так приют! Я человек неприхотливый! Мне лишь бы крыша была бы над головой...ну это вообще в лучшем случае...а в худшем...в худшем -  темное небо, удушающая тропическая жара и тучи москитных комаров... Девушка сказала про строгие законы. Николас нахмурился....Законы, которые по его мнению "сковывали личность" он терпеть не мог. Чтож...придется потерпеть.... А какие например? Надеюсь, паранджу на женщин не напяливают и молиться через каждый час не заставляют? Если нет - значит переживем! Он усмехнулся. Лишь бы бар не закрывался раньше десяти вечера! Да..кстати о баре..... Есть здесь какое-нибудь неплохое местечко, где можно было бы перекусить и согреться? Заодно бы вы мне и рассказали о вашем городе поподробнее! Говорите, что здесь много иностранцев? Интересно....а почему сюда так сложно добраться? Значит, собрались писать о городе N. Боюсь, он крайне неохотно  делиться своими секретами… Николас улыбнулся.  Раскроется....куда он денется! Он докурил сигарету. Внезапный порыв ветра чуть не сорвал шляпу с головы. Черт!!! Выругался Николас и попридержал шляпу рукой. Ну у вас и погодка сегодня!

Мишка лежала в кровати и вела неспешную беседу с куклой. Девочку клонило в сон. Сегодня она видела слишком много необычного. Полутьма от слабенькой свечки, что светила с ящика возле кровати, который служил своего рода прикроватной тумбочкой. Из полумрака выглядывал силуэт стола, за которым сидела большое подобие плюшевого медвежонка. Печка давно была затушена, в вагончике еще держалось приятное тепло. Ветер, бушующий на улице не мог прорваться в изолированное помещение вагона, хотя и старался...
- Куколка, а ты как думаешь, чего ко мне никто уже несколько дней подряд не приходит? Не знаешь? И я не знаю. В принципе мне говорили, что в городе что-то неладное творится... - Мишка вздохнула. Ей было тоскливо и одиноко в последнее время К ней уже давно никто не заходил. Она не очень любила много народу, но все равно, порой общества одной только Куколки было явно маловато. Дети вообще к ней относились как правило с некоторой опаской и, вернее, с отчужденностью. Все... кроме Ноткина, который ей много помогал, а также некоторых других детей. Спичка порою к ней захаживал, но тот был очень деловым, просто так не интересовался ею. Вот у него очередной замысел родился - пролезть к кому-то, попробовать подстеречь какое-нибудь чудище, Шабнака или еще что-то из серии - и он тут как тут, может появится, хоть посредь ночи; припрется, и начнет тарабанить в дверь: "Пусти, Мишка! Дело есть!". Или вдруг обсудить какую-то историю захочется ни с того ни с сего. И попробуй откажись - обидится!
- Ох, Куколка, опостылели они мне... Все им подавай чего-то. Как узнали, что я тут главная, так сразу требуют всего и сразу, - вздохнула девочка. - Может, оттого не приходят, что прогнала я тех балбесов? - в свое время она, обидевшись на троих пареньков, - Чарли Картера, Гельдена и еще какого-то паренька, забыла имя, - она прогнала их и пригрозила, что вообще выпустит на них гвардию свою... А что, чего они ее обижали, говорили, что она свихнувшаяся, что это никакое и не королевство, и она никакая и не королева!? Она и обиделась...
- Куколка, что же это происходит такое? Меня уже не уважают даже! Может, я чего не так делаю? - Мишка откинулась на спину и всмотрелась в потолок, на котором была прибита карта звездного неба. - Что? Таки не так? А что я могу сделать?! - Она вновь повернулась на бок к столу, за которым сидела большая кукла, ее собеседница. - У меня тут уже даже привидения появились! Ну, ты ж помнишь, я ж тебе говорила про сегодня! - сказала она после некоторой задержки. Может, с Ноткиным поговорить? Он, может, поможет разобраться с этими напастями? - она помолчала, и продолжила: - Думаешь, нет? Ох...
Мишка грустно вздохнула. Она гордая, а потому свою позицию очертила четко: тут я хозяйка, в мое Царство не соваться просто так! Ноткин тогда только хмыкнул, и согласился... От мыслей она начала плавно засыпать, веки сомкнулись... Она стояла в незнакомом месте, очень напомнившем ей Степь весной, но там было много трав, которые цвели прекрасными цветами. Мишка прошлась по пояс в травах и огляделась. Над головой было приветливое синее небо, где блестело солнце и несколько других звезд. Странно, а где же Куколка? Внезапно шум отвлек ее от раздумий. Громкий голос прогремел вокруг, и она вздрогнула. К ней обращался некий незнакомый голос откуда-то издалека. Она начала быстро оглядываться по сторонам в поисках источника звука или хотя бы потенциального укрытия. Ничего, только травы да цветы. где-то заиграла флейта... Мишка не могла понять, что здесь творится - что-то хорошее или что-то плохое, и это ее начинало нервировать.
- О. Привет. Кажется я побеспокоил тебя..Ты кто? - внезапно к ней попытался обратиться максимально дружелюбно какой-то незнакомец, возникший как будто из ничего. Он стал, и отряхнулся, его фигура была черной и разглядеть детали ей не удалось. Просто темный силуэт, направляющийся к ней. Мишка напряглась.
Ей стало не по себе. Она приподнялась на цыпочки и присмотрелась к источнику источника звука. Темный и страшный... Только темный силуэт... Не тот ли, что был на станции? мелькнуло в голове. Неужели призрак таки к ней пришел, даже в сон пробрался? Мурашки пробежали по телу. Стоп! Ни за что не паниковать! Она внимательно всмотрелась в странное существо.
- А ты кто такой? И что ты тут делаешь? - сказала она , как ей показалось, максимально уверенным голосом и посмотрела в сторону человека, что там был. Тон... Ах, надо сразу его поставить на место, чтоб знал, что она не кто-нибудь там. А если он... Нет! Нельзя паниковать! Но сердце замерло и девочка стоя в поле поежилась. Все же неизвестно, что у него на уме. Посмотрим... Посмотрим... Посм... А-а!
Внезапно у нее сдали нервы. Нет, она не была трусихой, не подумайте, но человек так и не ответил ей, не представился, но приближался исправно. Что у него на уме? Она не знала, а потому развернулась и бросилась наутек. Она бежала и бежала, путаясь в травах и спотыкаясь, но не останавливаясь. Внезапно какие-то сплетения стеблей крепко схватили ее за ноги, и девочка с размаху шмякнулась на землю. Силуэт приближался все ближе и ближе. Нет, он не отстал несмотря на отчаянные попытки Мишки убежать. Небо до этого синее внезапно окрасилось в лилово-розовые тона, травы заколыхались на безветрии, звуки флейты усилились. Мишка закричала, потом еще и еще, как если бы крик мог хоть как-то ей помочь. Неожиданно подул мощный порыв ветра, силы ураганной.
Силуэт вскинул руки и звук флейты прервался. Ветер начал постепенно уносить его назад, вырывать с корнем травы и комкать цветы. Тот же странный голос прорвался сквозь шум ветра:
- Мишка, я твой папа!.. Не уходи!..
- Папа?.. Папа?! Папа! Стой! Погоди! - она вскочила с травы и бросилась за человеком. Но фигура гонимая ветром была, как показалось Мишке, легкой как листик, а потому ветер уносил неумолимо уносил ее. Она бежала и кричала:
- Стой! Погоди! - но мгновенно остановилась как вкопанная: с тени сорвало шляпу и из-под нее вывалилась целая копна шевелящизся змей. Обман?! Мишка остановилась и закричала, на глаза навернулись слезы. Она все кричала и кричала... Пока мир не совершил легкий оборот вокруг нее, потом еще, еще, еще... Картинка померкла. Девочка попробовала пошевелить пальцами. Они поскреблись по ее матрацу...

Отредактировано Mishka (2010-08-30 00:46:22)

Мишка сидела на кровати и хныкала. Это был действительно страшный и обидный сон: все-таки как они обманули ее, что говорили! А она-то не глупая, но все равно не сразу смекнула что к чему.
- Куколка, а вдруг это не простой сон? Ты что думаешь? - спросила Мишка у медвежонка. - Не понимаешь о чем я? А я тебе скажу о чем я: вот какой-то призрак бегает по станции, а потом и ко мне приходит, хорошо еще во сне! Вот про что я тебе толкую! Куколка, - умоляюще обратилась она к собеседнице, - ты же расторопная, что тут же неясного? Ты просто специально меня злишь!
И девочка победно посмотрела на куклу, желая увидеть очевидную реакцию собеседницы. Впрочем, Куколка никак не ответила и девочка разочарованно вздохнула.
- Что, думаешь насмехаться надо мной? Ну и ладно, смейся! Вот спрячу тебя в сундук, поумничаешь тогда, - не дожидаясь ответа девочка поднялась и прошла к печурке и взяла чайник. Еще теплый, хоть и немало времени простоял на остывающей печи. Попью чаю, успокоюсь, решила Мишка. Девочка налила в чашку теплой воды и добавила к ней заварки, села за стол и стала ждать когда чай напитается соками чайных листьев и степных трав. Разные мысли обуревали тогда девочку. Не в силах сдержаться, она взяла карандаш и как умела начала зарисовывать это ее приключение на огрызке бумаги. Писчий материал надо было экономить, в последнее время раздобыть его было все сложнее. При тусклом свете лампы она выводила линии и рисовала приснившуюся степь, потом себя… В конце концов детские каракули выводить ей надоело и она перевернула листик и начала выводить цветок, который ей запомнился более всего: такой большой, сложный, с большими красивыми лепестками, зелеными, красными, синими, плавно переходящими в оранжевый цвет.
Внезапно ей показалось, что кто-то подошел к двери вагона и начал по ней скрестись. Слышно было как это что-то ковыряет дверь, тихонько так, как будто пытается пролезть в щелочку между створками. В голову сразу пришла мысль - призрак! Мишка панически посмотрела на куклу и прошептала:
- Вот он и пришел ко мне, Куколка… Что теперь будет?..
Мучимая страхом девочка словно окаменела и не могла сдвинуться с места. Но ничего не происходило. Внезапно шорох прекратился и воцарилась тишина, прерываемая мелким ветерком. В конце концов Мишка решила перебороть страх. Ежели погибать, то хуже уже не будет, а так может она и сможет договориться. Потому сглотнув слюну и смочив пересохшее горло, она обратилась к кукле:
- Куколка, ты слышала? - настороженно спросила девочка глядя на дверь. - Как ты думаешь, что это могло быть? - но кукла ничего не ответила. Прошли томительные минуты.
В конце концов девочка возмущенно воскликнула:
- Нет, Куколка, так более нельзя! Ты слышала?! Скажешь, не он? - Мишка ошалело глядела на куклу. - А я скажу так: это был он! Это он скребся в дверь ко мне!
Меж тем на улице за эти несколько часов совсем стемнело и основательно похолодало, а кое-где проглядывала легкая дымка тумана. Мишка поежилась, но назад уже нельзя было: она ведь поспорила с Куколкой! Кто же она после этого?
Она вышла на улицу, закинула на плечо шарфик и смело отправилась меж вагонов. Она найдет его, этого призрака, во что бы то ни стало. Пусть на это уйдет не один час. В кармане бряцала фляга воды и несколько сухарей, в руке была небольшая палка - вдруг придется отбиваться.
Возле входа же, сбоку от двери, осталась какая-то снесенная с крыши ветром тряпка и какие-то цепи…

Отредактировано Mishka (2010-10-28 01:20:29)

Девочка бродила уже довольно долго. Где же этот несчастный призрак? Мишка начала жалеть о своем неосмотрительном поступке. Надо же - поспорила с какой-то куклой, а? а вообще-то и не какой-то - это ведь Куколка все же! И вообще, ей ведь и показаться могло. Может, то, что скрежетало о дверь - это была игра ее воображения? "Ладно, еще поброжу, а там вернусь, и скажу Куколке, что такие шутки делать нехорошо!" - решила Мишка и продолжила упорно идти вперед.
Сырость была просто ужасающая, настолько сильная, что пробиралась под плотное одеяние девочки, заставляла вздрагивать мелкой дрожью. Девочка осторожно пригнувшись шла между вагонов, оглядываясь по сторонам и внимательно прислушиваясь. Нечто могло появиться в любую секунду. Страх и напряжение росли в девочке. Она постоянно вспоминала как эта штука перемещалась под порывами ветра и постоянно вздрагивала из-за любого дуновения ветерка, малейшего движения воздуха. Было очень темно, и если бы Мишка тут все не облазила в свое время, так точно бы споткнулась о первую же рельсу и вообще бы заплутала тут совсем.
Вот она обошла платформу с некогда покоившимися тут бревнами, оглянулась, свернула направо. Тут скоро тупиковая ветка будет, будет насыпь щебня, там еще раз свернем, а потом можно будет постепенно домой идти. "Так и скажу, ничего не нашла" - решила Мишка. - "И вообще не страшно было". Она прошла вдоль рельсов к знаку, посмотрела вдаль. Вроде бы все тихо. Мишка поежилась от холода. "Бесполезная затея".
Внезапно ее привлек большой темный предмет, лежащий прямо на щебне возле одного из пустых вагонов. Он был похож на какой-то мешок, в темноте не различишь. Его тут ранее не было.
- Как интересно, - тихонько шепнула сама себе девочка. - Может быть это он и есть…
Она стала медленно приближаться к этой непонятно откуда взявшейся штуковине. Осторожно и степенно она подобралась к кусту возле колеса соседнего вагона и стала наблюдать за предметом. Темный, он напоминал какой-то мешок… или свернувшегося клубком человека. Темень была хоть глаз выколи, холод не давал долго сидеть на одном месте, напряжение нарастало. А оно не шевелилось. "Была ни была" - подумала Мишка, поднялась с земли, обошла куст и приблизилась к этой штуке. Действительно тело, даже ноги вон есть… Темно не темно, но это-то девочка разглядеть смогла.
Она ткнула палкой это тело и с опаской спросила:
- Эй! Ты кто? Ты что тут делаешь? - не услышав ответа, Мишка еще раз обратилась к телу: - Эй, ты как, еще живой?
Девочка была готова броситься наутек при любом угрожающем движении. "А вдруг это дело рук тех плохих людей?" - внезапно пронеслось в голове. Ей уже не впервой было видеть тела жертв бандитов, они их время от времени оставляли в оставленных вагонах. К таким вагонам Мишка подходить опасалась, потому что порой жертвы выглядели просто ужасно - Гриф был изобретателен на всякие штучки. Она еще раз ткнула тело Хлои палкой. Может, еще жива?

Отредактировано Mishka (2010-10-28 03:31:42)