>>> Железнодорожная станция
…Убегая – громко сказано. Раздавленная улитка и та резвее. Адриан дополз до какого-то покосившегося здания, похожего скорее на конуру, чем на жилой, пускай и брошенный дом. Осмотрел рану. Ему повезло несказанно – ржавая хреновина не задела бедренной артерии или вены, и вообще не по рукоятку вмазалась а так, всего-то на треть. Хлестало, конечно, изрядно, но рана несерьезная – царапина. Метил орангутанг, скорее всего, в живот, но Адриан как раз тогда изображал из себя японского каратиста, и…
- Scheisse. Дерьмо. Уроды.
Да-да, все ясно. No comments, как отвечают назойливым журналюгам.
Из чемодана вывалилась по дороге большая часть вещей, но несколько рубашек, ежедневник и – ура-ура! – лекарства со скальпелями, набор врача – на месте. Везунчик-Адриан. Хоть татуировку делай – на память.
Разорвал рубашку, залил рану спиртом, зажевал пару таблеток сульфаниламида. Перекрестимся и помолимся, чтобы обошлось без заражения. Под импровизированным бинтом дергало и горело, как в аду. Адриан прислонился к грязной стене «конуры», выскреб из пачки «честерфилдку».
Добро пожаловать в родной город. Да уж, милая встреча… Не преследовали, правда, видно недурно Адриан эту троицу покоцал. Бандюги какие-то? Вспомнили легенды о Караване?
Непохоже. Они говорили что-то об отце…
- Черт.
Китовой тушей навалилась темнота. Со степи волокло тучи и колючий ветер. Адриана знобило от потери крови и адреналинового выплеска, сердце колотилось сразу в груди, горле и ране.
По узкой улочке какой-то дедок, вроде бы смутно знакомый, толкал тележку с тряпьем. Адриан выбрался из ненадежного убежища:
- Герр… - «тьфу ты, я ж не в Швейцарии», - Мистер… Вы не могли бы… помочь…
Кустистые брови и борода – Санта Клаус бы обзавидовался. Только дедуля подарков дарить не собирался. Видимо, решил, что Адриан был плохим мальчиком.
- Ты еще смеешь просить помощи, отцеубийца! – погрозил артритным кулаком дедок. И погнал вперед свою тележку. – Вот сейчас пойду, солдатам доложу, они как раз возле дома господина Бураха караулят…
«Отцеубийца… Я? Я никого не… то есть, у меня пациенты только… но безнадежные, и… Отец, причем тут отец? И солдаты…»
Мысли спутались в клубок. Адриану хотелось разрубить их – скальпелем, словно чертов Гордеев узел.
«Отец мертв? Но как же…»
Письмо лежало не в чемодане. Во внутреннем кармане рубашки, в бумажнике – вместе с документами и кое-какими деньгами. Отец просил вернуться.
«Я ведь не мог его убить. Я только сегодня приехал».
Снова бред. Это город дышит и травит зарином мозги. И больно.
Адриан сжал виски и тихонько застонал. Везение и кошмар – две линии, черная и белая, сплетены в косу. В точности, как ему мерещилось в поезде.
«Нет уж… я нормальный, я вырвался из этого туйонного болота, я… куда мне идти? Они все думают, что я… Черт, я не убийца. Я не. Я… Не-ет… И домой нельзя, дедуля сказал, там солдаты…»
Чемодан подмышку, застежка так и не работала. Нога – тоже. Ногу Адриан заставил – не сахарная, не растает. Боль дикая, но идти можно.
«Пойду к Агнес. Она «своя» и всегда в курсе всех перипетий нашего дурдома… черт, там эти мясники могут быть… ладно, выгонит – еще куда-нибудь… Но не сдамся. Не дождетесь!»
>>> Ночлежка Агнес
