«…Нет, это совсем не дом, и к нашему глупому Собору — если, конечно, можно его так называть — это никак не относится. Изначально Внутренний Покой существовал только на бумаге. Это была абстракция. Теоретическое построение Симона Каина, промежуточное звено длинной цепочки допущений в его расчетах, касающихся «существования человека вне его естественных пределов», в том числе, посмертного. Понимаете, о чем я?
В работах тридцатилетней давности понятие «внутреннего покоя» встречается довольно часто и обозначает, в зависимости от контекста, состояние «человека покинутого» или же «высшую точку концентрации человеческого духа» (sic). Затем настал непродолжительный период затишья <…>, после которого Симон внезапно приступил к овеществлению этого тонкого, неуловимого понятия со всей мощью своего яростного таланта. Он достиг в этом деле небывалых успехов. Удивились даже те, кто уже знал, чего можно ожидать от Симона. Стоит сказать, что именно материализация Внутреннего Покоя стала первым шагом на пути осуществления его дерзкого плана».
[libr.CIL]
«Первый пример Внутреннего Покоя был специальным сооружением из зеркал, сквозняков, грелок и деревянных коробок. При его устроении наряду с геометрическим расчетом принимались во внимание самые странные факторы – такие как запах и местоположение «последних вещей». Он принял свою окончательную форму по истечении двух лет работы. Именно тогда стало ясно, что Внутренний Покой существует не в виде фикции, а в виде действующей модели.
Вдохновленный успехом, Симон создал несколько образцов Внутреннего Покоя, причем каждый был не похож на предыдущие. Один из них умещался в скорлупке грецкого ореха, другой потребовал постройки целого здания, неправдоподобно огромного для нашего скромного города, третий разместился в винном погребке, экспериментируя с четвертым, Симон выбрал в Степи юрту какого-то дикаря.
Все эти образцы объединяло одно – назначение. Внутренний Покой позволял сохранять Память и поддерживать постоянный эффект присутствия ушедшего. Концентрация этого эффекта была настолько сильна, что люди, достигавшие Внутреннего Покоя, легко могли общаться с ушедшим, как если бы он только что отлучился из помещения и мог обмениваться с входящими репликами через тонкую стенку.
<…>
Со временем этим термином стали обозначаться любые постройки, пригодные для сохранения Памяти. Время шло, и случайным образом для этого открывались все новые возможности. Неизменным было единственное требование — наличие рукотворного здания. Именно этим вызвано особенное уважение, которое до сих пор питают у нас к архитектуре — ведь из всех искусств именно архитектура позволяет воплощать принципы Внутреннего Покоя наиболее доступно и полно».
[vir.12-F]
«Памятью у нас называется способность удерживать в реальной жизни черты и чувства, составлявшие существо человека, уже умершего. Память об умершем человеке живет настолько полно и долго, насколько чутко и тщательно вспоминают его близкие люди. Эта, казалось бы, ясная банальность не так проста, как может показаться на первый взгляд. Согласно нашим поверьям человека начинают забывать тут же, как только его душа покидает тело. И только постоянное, ежеминутное ментальное усилие, требующее поистине нечеловеческого напряжения, самой тщательной концентрации внимания, памяти и воображения, позволяет удержать ушедшего среди живых – так, как если бы он еще был с нами.
<…>
Это примитивное, детское представление о жизни после смерти – никак не связанное с загробным существованием души – очень прочно прижилось в сознании поздних колонистов, чьи традиции были чужды диким традициям местных народов. Может быть, это связано с той особенной ролью, которую играют в нашем сообществе маленькие дети?»
[из частной переписки]
«Дорогие мертвые Каменного двора истинно сожительствуют вместе с живыми! Пусть Земля бережет человеческие тела, пусть Ласка носит им корм на могилы – Знаки Каменного двора почитают ушедших в самом высоком смысле этого слова. Не тело, но дух ушедшего — объект их служения, предмет их усердных стараний. <…> Чья-то Память стоит того. Несмотря на то, что эти люди уже умерли, большая часть их присутствует здесь до сих пор. Взять хотя бы умерших Хозяек. Возможно, в этом есть доля мистики, но город живет сознанием того, что эти женщины умерли не до конца и более того — до сих пор распоряжаются происходящим, как огромные кукловоды, тени которых нависли над городом».
[vir.204-A]